О семье Хаима Лукера

В семье Хаима Лукера и его жены Перл  было пятеро детей.Имена и возраст не всех из них известны. По возрасту детей можно судить о возрасте их родителей. Все они родились в Затишье, но  в предреволюционные годы перебрались в Юзовку.

Старший сын: имя его я пока не знаю, жену звали Хая.  Сына звали Нахман. Он трагически погиб в результате несчастного случая.Хая погибла в Затишье во время войны.

Цире-Года Лукер. Родилась в 1892(1894?) году. Выучилась шить. Всю жизнь работала, как тогда говорили, "модисткой". Вышла замуж за Евсея (Яшу) Герценова, приехавшего в Юзовку из Белоруссии. 

Вторая сестра- Голда- пошла по стопам старшей, тоже выучилась на швею, вышла замуж за Абрама Добкина. Их сын- Хаим, названный, очевидно, в честь деда, погиб во время войны.

Брат Самуил- о нем также известно очень мало.

Самая младшая сестра Блюма (Люба) Лукер родилась в 1903 году. Рано осталась без родителей на попечении сестры Годы.

Была замужем за Михаилом Мархасиным, у них было трое дочерей- Полина, Вителла, Марина.

Отрывки из воспоминаний Бориса Герценова "Это было, было, было..."

 

•••

Маминому (Цире-Годы Лукер) дедушке «повезло» больше. Он прошел многотрудный путь кантониста, как называли солдатских сыновей, которых со дня рождения числили за военным ведомством. Кроме тяжести самой солдатчины, юные души из еврейских семей испытывали на себе постоянную угрозу крещения,. насильственного перехода от родного им иудаизма в православие. Предок наш с честью выстоял. Завершив свой двадцатилетний срок пребывания в кантонистах, он совершил полугодовое путешествие в повозке, запряженной парой лошадей, и добрался от берегов Балтики почти до самого Азовского моря. Примерно в шестидесяти километрах от него получил согласно указу Екатерины второй земельный надел и вкупе с другими такими же, как и он, переселенцами основал в нынешнем Волновахском районе колонию Бахер-хутор, или Затишье, удивительную по своему внешнему виду. Расположено поселение в глубокой балке, принявшей, если смотреть ее в разрезе, форму перевернутого треугольника, через нижнюю точку которого проходила дорога, по обеим сторонам ее возвышаются крутые склоны, на которых расположены огороды, сады, приусадебные дворы, а над ними поставлены жилые дома и хозяйственные постройки. Хотя Затишье, как и другие колонии, назывались еврейскими, были таковыми, пожалуй, только наполовину, значительную часть их занимали немецкие колонисты, которых по замыслу той же Екатерины поселили, чтобы научить евреев из лесных мест хозяйствовать на степных землях. Науку первых своих учителей евреи вполне усвоили. Бывая в этих местах по службе журналиста, убеждался в высоких урожаях зерна, в потоках молока, в изобилии птицы и прочей живности, получаемых колонистами-евреями своим трудом. С началом Великой Отечественной войны немцев отправили на восток, а вторичный их приход опустошил колонию полностью. Село сохранилось, но евреи там сейчас не живут.

•••

Родилась Цире-Года Хаимовна Лукер в 1894 году в семье кузнеца, отец ее был великим мастером своего дела, построил капитальную кузницу из красного кирпича, которую я видел целехонькой на краю колонии уже после войны. Бабушка, мамина мама, по имени Пэрл погибла при несчастном случае: в карьере, где копала для домашних надобностей глину, произошел обвал, и вмиг не стало человека. С мужем они успели дать своей дочке специальность белошвейки. Кто обучал ее этому тонкому делу, не скажу, но в Юзовку, где ремесленники разных профилей требовались, и в большом числе, она приехала уже мастером. И это очень пригодилось семье - не только для собственных надобностей. С мужем-сапожником они вместе зарабатывали достаточно для безбедного содержания четверых детей, бабушки, папиной мамы, и себя. С гордостью могу сказать: у них училась работать и экономно вести хозяйство вся наша большая родня.  
Одним из путей экономии были оптовые закупки картофеля целым возом, лука многими ведрами и т.д. А земляк пристрастился возить к нам из колонии партии гусей, которые удавалось хранить на холодной веранде. Однажды он доставил десяток крупных птиц. Стала мама разделывать первую. Срезала с горла узелок шпагата, и тут мертвый гусь зашипел. Мама не обращает внимание, срезает второй узелок пониже спины – снова странное шипенье и на глазах сразу птица похудела… Обследовали они с папой гуску и тогда только поняли: завязал спекулянт не памятные узелки, а вход и выход огромной птицы и надул, чтобы товар выглядел посолиднее. Цели своей колонист достиг, но покупателей лишился навсегда
  Всегда в работе пребывали оба. Обратил внимание однажды, как мама отдыхала. Улеглась на общий диван, обитый «под кожу», уложила поудобнее голову, улыбнулась мне, как бы извиняясь за безделье, и сказала: через полчасика поднимусь. И сама в точно назначенное время проснулась. Кстати, трудилась она и по ночам, часто отдыхала «на рабочем месте», уложив голову на «головку» швейной машины «Зингер». Этот механизм, бесценный для швеи в любых условиях, сопровождал семью за Волгу и в Сибирь при эвакуации и вернулcя обратно в Донецк. А потомки бабы Оли, как обычно звали маму родные, с собой в Израиль машинку уже не взяли, а жаль - и здесь она бы могла пригодиться, если бы кто-то в семье владел этой техникой.  
Наши родители любили аккуратно одеваться, шили себе выходные платья, костюмы в соответствии с материальными возможностями. Папа в молодости носил галстук- бабочку, модные тогда манжеты и манишки из целлулоида, тут, видимо, сказалось влияние его друга, работавшего шофером у помещика. Папа и мама увлекались еврейской музыкой, у нас дома, сколько помню себя, была скрипка, а мы, заметив на деке изнутри итальянские буквы, тщательно исследовали ее, не изготовил ли инструмент когда-то сам Гварнери? Меня, старшего, брали с собой в театр, на концерты, которые регулярно посещали. Недавно случайно вспомнил посещение с ними театра «Колизей» (на Второй линии наискосок от швейной фабрики), где давала представление труппа знаменитой Анны Гузик, а, может быть, самого Михоэлса. Дату, осень 1925 года, удалось проверить по прессе, отметившей годовщину смерти крупного советского военного – М.В. Фрунзе. Спектакль прервали в связи с его кончиной.